8. МАРИНЕ
Не бывает никакого «потом».
Это верно ты, Марин, говоришь.
Наши струны – Колыма, да потоп,
да сияние вокруг головы.
(моё,
По тебе сороковины. По той
тёмной трассе - уголёк-габарит
покачала и умчалась в пустой,
и не слышно что, Марин, говоришь.
Сорок дней как сорок просвир.
Бесконечность приглашает на вальс.
Мы тогда не попрощались. Прости,
если в чём - теперь чего?… - виноват.
Взяли дурня как мальца на
«слабо».
Я же знал про «не бывает
потом».
Как сказал – так точка в точку сбылось.
Села в транспорт и умчалась по той.
Как же странно – знать, что не позвонишь,
что не ходишь где-то там с кем-то тем,
не закидываешь ноги в зенит –
вечно мчишься в ледяной пустоте.
Я же помню у окна на свету
алебастровый твой тёплый изгиб.
Это верно ты, Марин: в бездну ту
лучше ночью, чтоб не видно ни зги.
Как же странно – улучить у Лесной,
обознавшись, тень твою в желтизне
(с неба сыплет то ли снег
то ли соль),
и вдруг вспомнить, что тебя уже нет.