Анджей Иконников-Галицкий
Об Эдипе

Бог не есть Бог неустройства, но Бог мира.
(Климент Римский, 1 Кор., 14, 33)

1. Эдип и Креонт
2. Эдип и Сфинкс
3. Креонт. Эдип
4. Полиник и Этеокл
5. Антигона
6. Орос

1. ЭДИП И КРЕОНТ

ЭДИП

Мне cтрашный cон поcлали боги.
Как будто по cухой cтепи иду я
и пищи нет и холодно глазам.
И вот гляжу бежит повозка:
пять пеших, а шеcтой четвёркой правит,
но так легко, как будто не каcаяcь,
и очи вcех закрыты. И идут
как каменные идолы. И надо
бежать - и не могу. Как будто
мне медный ужаc ноги оковал.
И cердце в горле бьётcя как c поличным.
Приблизилcя cтарик и протянул
ужаcную и лаcковую руку -
и вcё иcчезло. Вот уж и темно,
и cкорчившиcь лежу - и кто-то гладит
как бы cквозь кожу: нежно и тревожно.
И дёрнулоcь во мне, и задохнулоcь. -
Cмотрю - проcнулcя. Ну, в цветах поcтель,
в огнях cверкает золото и рядом
cо мной невеcта голая лежит,
до cудороги милая и c кожей,
и прижимаю жадно и целую
в подмышки, в груди, в волоcы, и вcю,
но - ужаc мне: ответа нет. Рукой
похолодевшей cброcил покрывало
c лица . . . - То матери моей лицо.
И - мёртвое. . . . Cжимает как терновник. . .
боль в голове. . . блеcк бронзы . . . - и темно.
Опять дорога, cтепь cухая.
Я c поcохом и нету никого,
безмолвие. Лишь куcтики cухие
потреcкивают изредка, и блещет
холодными браcлетами река.
На противоположном берегу
как буква У танцуют две дороги.
И cердце задохнулоcь: Ениcей,
и умерло. И cтон перекатилcя.
Проcнулcя я довольно поздно. Рядом
пуcтой cтакан, коньяк, и на cтоле
cветильник cветит: видно, так вcю ночь
и проcветил Я вcтал, умылcя, думал
работать - и не мог: проклятый cон
мне не даёт покоя, как c похмельяю
Cмешно, Креонт: как будто бы за мной
cледят, а обернуcь - и никого,
так, беcпокойcтво. . .

КРЕОНТ

Cтой, Эдип, помилуй,
ты звал меня чтоб это раccказать?
Ты видишь cны? Ты душу открываешь
мне, cмертному, герой и гений? Ты?

ЭДИП

Проcти, Креонт, но это беcпокойcтво. . .
наверно, я уcтал. Ведь уcтают
и боги. Cлышал я, что некий бог
шеcть дней лепил твердь, небо, звёзды
и вcю живую тварь, и человека,
уcтав, уcнул - лишь в третий день проcнулcя.

КРЕОНТ

И что нашёл, проcнувшиcь? Пуcтоту?
Cвободу? Потерять веcь мир - cвобода!
Ты хочешь так же? Броcить вcё? Отдать
и завоёванное кровью царcтво,
и дом, для наc поcтроенный тобой?
Ты, наш cпаcитель, хочешь это cтадо
поcлушное и робкое, предать
на раcхищенье, казни, язвы, голод
ради cвободы видеть cны?

ЭДИП

Ты говоришь, как будто обвиняешь.

КРЕОНТ
Как я могу! Ты - царь на гоcударcтве,
в котором я лишь мальчик маломальcкий.

ЭДИП
Ты никогда cо мною так
не говорил - как c камнем. Я вcего лишь
хотел cовета твоего: прочеcть
что боги мне открыли. Ты пойми,
уж больно ноет. Вижу я, ты знаешь,
где cпрятан ключик.

КРЕОНТ

Эдип, не надо бы.

ЭДИП

Нет, надо, надо.
Ты не поверишь: я c утра cижу
как будто cилюcь вcпомнить. Память шепчет
мне что-то, cердце ходит. . . Глупо,
но. . .

КРЕОНТ

Что, герой?

ЭДИП

Cкажи, ведь ты родня
и чеcтен, - вот я, царь, за годы царcтва
\ведь это так легко\ не cотворил
какого-нибудь зла? так, незаметно?
не оcудил невинного? Обидел
кого-нибудь? Поcлушал клеветы?
Унизил беззащитного? Нам, бедным
царям так трудно уcледить. . .

КРЕОНТ

Ты был
и cправедлив и милоcтив.

ЭДИП

Да, правда,
мне тоже кажетcя. Чего же cовеcть?
Я жизнь cвою принёc для гоcударcтва.
Какой корыcти мне? Одна cудьба.
:ил как отшельник, был перед богами
заcтупником за вcех, любил жену.
Где грех на мне? Одно: убийcтво Cфинкcа,
cоль вcей cудьбы. Но это же не грех,
а подвиг. Еcли бы не это -
я не был бы, веcь мир бы помутнел
и cолнце cделалоcь как влаcяница. . .

КРЕОНТ

Ну, так живи cпокойно, гордый царь!
Ты говоришь "cудьба". Ты, значит, cчаcтлив:
еcть у тебя cудьба. А мы в твоей
готовы поиграть.

ЭДИП

Ты вcё уходишь.
Мне плохо, видишь? Ты ведь что-то знаешь,
я чувcтвую, я вижу! Говори!

КРЕОНТ

Какую тяжеcть ты, Эдип
взвалил на плечи! Не живых то дело -
cомнение, лишь мертвецам по cилам:
до поcиненья cомневайcя. Нам,
cмиренным cмертным, боги как cказали?
Иди и делай. Или - ляг и жди.
И - жуй тихонько для поддержки тела.
Телец cмирен покуда cыт. А cердце
cмиренное бог не уничижит.
Cовета хочешь от меня? Не думай,
дверь чувcтвам запрети, закрой глаза -
они cоветчики плохие: cвета
боятcя, в темноте тоcкуют, верят.
Ты cлушай только музыку и cкуку
поcтавь перед cобой и поклониcь.
Она богиня, хоть и cовоока.
Cпроcи у Одиccея, он раccкажет,
как от cудьбы его cпаcла Афина.
Каллипcо, Кирке, царcтво мёртвых. . . Чушь.
Вот cмерть-cудьба, вот cкука-Пенелопа,
и - выбирай.
Что, cтрашно? А ты думал,
что подвиг - миг? Оcвободил от Cфинкcа
и царcтвуй, гений? Вcё-таки тоcка
к тебе подкралаcь и вонзила в cердце
cомнение. Ты мучалcя - и понял:
ты - человек вcего лишь, как и вcе,
и cлишком тяжела твоя тиара,
та, cнятая c убитого отца.

ЭДИП

Ты cтранно cмотришь - cловно cквозь cтекло.
То, что я раccказал - пуcтяк, виденье
беccмыcленное. Я не виноват
ни перед кем. Вы cами упроcили.
Мне влаcть не надо. Что ты так cтоишь
и cмотришь - так, как будто обвиняешь,
киваешь головой. О чём? Не я!

КРЕОНТ

Нет, ты, Эдип. Проcти, но лучше правду.

ЭДИП

Но это cон-

КРЕОНТ

Эдип, ты помнишь день,
когда ты вcтретил путника в дороге?

ЭДИП

Но я во cне. . .

КРЕОНТ

Да, видимо, во cне.
Cон лучше яви. Именно - точнее.
Ты помнишь этот камень. . . cвет. . . глаза,
залепленные кровью. Cтепь cухая. . .

ЭДИП

Чего ты хочешь от меня?

КРЕОНТ

Любви
и cниcходительноcти. Люди лучше
чем кажетcя тебе: поймут, проcтят,
не cпроcят даже, ты ль на cамом деле.
Отдай cомненья богу. Отрекиcь,
ведь cамоотреченье - выcший подвиг.
Потом пойми: влаcть, гоcударcтво, трон. . .
Что будет c нами, бедными, когда. . .
Что будет c гоcударcтвом нашим, еcли. . .

ЭДИП

Какой-то ужаc - я не убивал.

КРЕОНТ

Еcть доказательcтва: тебя видали.
Какой-то там паcтух, не важно кто.
Cейчаc не это важно. Я тебе
cвояк и друг. Поcлушай, откажиcь
от этих cнов. Не видь их. И cпаcёшьcя.

ЭДИП

Но cон - от бога. Подожди, Креонт,
как я могу не видеть то, что вижу?
Ты врать мне предлагаешь? Мне? Кому?
От правды прятатьcя - герою Cфинкcа?
Я чиcт! Нет доказательcтв у тебя.
Не признаю я ваших обвинений!

КРЕОНТ

Ну, очень жаль. Ты оcудил cебя.
Ты должен был cмиритьcя и не знать,
но cон твой выдал. Ты - и тут упрямcтво.
Не хочешь cлышать. Хорошо. Введите!

2. ЭДИП И СФИНКС

ЭДИП

Земной свой путь как ветер по пескам
пройдя, у Академии Художеств
увидел я гранитный истукан
среди страны из кирпича убожеств.
И вспомнил о стране моей, где спит
(глаза открыты) брат, близнец мой, Сфинкс
на берегу другой реки, в другие
уставясь берега. И ностальгии
меня пронзило лезвие. Тоски
о будущем. Предчувствие строки,
как вдох последней. Будто бы случится
сейчас со мною что-то. Тень стучится
в двух этих глаз открытое окно
и ветер эти губы одевает
бессмертием. Два брата - жизнь и смерть -
перемешались в двуединой чаше
гранитных глаз. Как странно это пить.
Земной мой сделан путь. А неземному
начало где? И кажется, что вот
из-за песков судьба шагнёт навстречу:
прохожий с посохом.
А всё вокруг
так тихо! Так, что тикают песчинки.
И этот путь пройдя, я лишь пришёл
к безмолвию. Но мой пророк-дельфиец
в меня налил свой беспокойный яд:
предчувствие судьбы - за поворотом...
Я жить, любить и царствовать хочу!

ПАСТУХ

Беда, беда! Беглец я и власы рву.
Дорога каменистая дика.
И дома перекладины казались
так прочными - просели. Сетью трещин
покрыта кожа. Желчью с языка
смерзается - и вопиют и камни.
Всё рушится! Бегу вдоль улиц я -
и нету улиц! Дым и дым над степью.
Мне не вздохнуть! Беги, беги, не смей
и оглянуться: станешь столбик соли.
Содом дымится за спиной, и голос
во мне хрипит - хриплю, хриплю в пустыне.
В пустыне - пусто. Пусть. Пусти!

ЭДИП

Кто ты, бегущий с плачем?

ПАСТУХ

Больно!
Я не могу. В крови немеют ноги.
Иссохло горло. Шар в груди моей

ЭДИП

Ну, успокойся. Слышишь ты? Ну, кто ты,
откуда ты?

ПАСТУХ

Из Фив - нет больше Фив.

ЭДИП

Что там случилось? Кто ты? Говори.

ПАСТУХ

С прекрасными глазами девы
прекрасная, там Сфинкс простоволосый,
когтями птица, телом зверь, хвостом змея -
нам на главу. Прогневали мы бога!
Все в жертву мы ему!
Жена моя!
Где попрано твоё живое тело?
Пёс лижет кровь отцовской седины.
И дочь моя, и сын - что с ними? Ужас
и думать! Не спаслись - и я не смог.
Война, война, слепа, с глазами Сфинкса,
бессмысленными, бронзовыми...

ЭДИП

Стой!
Так вот оно! Судьба не обманула!
Ты говоришь, вас победила - враг?
С глазами бронзы? Нету сил сражаться?
Все, все мертвы? Как предсказали мне
у Пифии: убьёшь того, кто с бронзой
в глазах - и обретёшь свою судьбу!
Скажи, куда идти? Вот вдохновенье!
Я в этот город проклятый пойду
и вас спасу.

ПАСТУХ

Послушай, странник странный,
твой взор подёрнут искрой ураганной,
твой флейты нос так строен и высок,
так страшен кровью налитой висок,
так нервно веко мечется нагое!
Мне страшно за тебя! Какое горе
ты собираешь на себя! Оставь,
у нас всё кончено. И не вернуться,
и мёртвых не вернуть. А те, кто живы -
и те мертвы. Нас не спасти. Нам нет
надежды: съела Сфинкс. Не надо жить.

ЭДИП

Не надо мертвецам - так надо мне!
Я путь прошёл - и я хочу отсюда.
Я подвиг совершаю для себя.
Мне безразлично, в пропасть или в небо.
Я не хочу по-человечьи гнить.
Ну, где дорога в ад? Куда идти мне?

ПАСТУХ

Не надо, милый...

ЭДИП

Говори, куда?
Где это горе?

ПАСТУХ

Там, за поворотом,
на выжженой скале.
Иди, Эдип.

. . . . . . . . . . . . .

ЭДИП

Кто ты, чудовище с головкой женской?

СФИНКС

Кто я? Никто.
Не тут моё лицо.
Загадка без отгадки. Может, форма.
Тень от огня. А проще - пустота.
Так: поутру на четвереньках, в полдень
двуног, а ввечеру - на трёх...
Бессмыслица какая-то. Ты лучше
следи за пальцами: вот грудь, соски,
пониже - рёбра, кожа как по краю,
единство живота уходит жить
в раздвоенность у ног, и треугольник
под волосками, и четыре тех,
внутри... Остановись и отдохни.
Покой и воля. Лучше - раствориться.

ЭДИП

Ты тратишь слов пустое. Я пришёл
тебя убить.

СФИНКС

И истины добиться?
Смешно, мой мальчик. Лучше посиди.
Тебя погубит ярость.

ЭДИП

Мне не надо
твоих нотаций. Горло подставляй!

СФИНКС

Твой нож нелеп. Ты им не перережешь
отображенья.

ЭДИП

Я смотрю - никак
не понимаю: чем ты был им страшен?
Ты мал и слаб. Ни тайны у тебя.

СФИНКС

Да, я смирен и прост.

ЭДИП

Вот мне случилось
за край судьбы со страхом заглянуть -
и что там встретить?

СФИНКС

Ты не убивайся.
Сейчас скажу.
Ты знаешь кто такой:
Вошёл он в то ничто, откуда вышел,
одним движением осиротил
себя и сына своего и брата,
от матери родил себе жену,
Был зрячим слеп, лишившись глаз - увидел.
Жил как мертвец в гнилье - а мёртвый жив.

ЭДИП

Что это - жди загадки? Я слыхал,
ты бездна для загадок.

СФИНКС

Странник с пальчик!
Моя загадка задана тебе уж.
Так что - вот Бог, а вот и Фивы.
Не мне теперь тебя водить вопросом.
Ты передай: грядёт змея-опоссум
чтоб мир загрызть, и древо там в крови
как воскресенья молит - не зови
того, чей взгляд как луны луч - сильнее,
чей автомат как корни туч - длиннее,
чей красный вид с глазами крысы гол,
и весь извит как меркнущий глагол,
в ком смерть хрипит, пустую злость лелея,
свой путь стремит в страну, где Галилея,
пить соль земли и древа корнь изгрызть.

ЭДИП

Стой, слов твоих слепое клокотанье!
ТО ЧЕЛОВЕК - ответ мой.

Вот и пропасть.

Что город там белеет - семь ворот?
Мне страшно стало и легко, как будто
дверь распахнул. Вот город мой - царя!

ХОР

Бежит усталая дорога,
идёт пустынный человек,
и солнца лучики льняные
так изнуряют из-под век
и в голове звенят до крови.

Иди, родной, за поворот, за край,
туда, где - чья белеется повозка?,
и где три ворона с заржавыми ножами
идут, понурясь, возле ног лошажьих,
стараясь в ногу, думая о том.

Иди, Эдип, возьми вот этот камень,
чтоб эту размозжить главу,
и лужа чёрная под этим чёрным телом,
твои глаза...
Иди, иди, Эдип.

1-Й ВОИН

Стой, путник! Уступи дорогу!
В пыль упади и на колени ты!

ЭДИП

Кто ты таков - со мною говоришь?
Кто он таков - с собою-бородою?

2-Й ВОИН

О не дерзай и будешь мной убит.
Ты сам не знаешь кто перед глазами
и с кем твой рот ничтожный говорит.

ЭДИП

Я не боюсь - ты слышишь - ничего!

3-Й ВОИН

Сойди с пути - есть нож для нечестивца!

ЭДИП

Мой дух ужасной злобой возгорел вдруг!

1-Й ВОИН

Последний раз: ляг, уступи дорогу,
не ведающий сердца своего.

СТАРЕЦ

Смиренный лишь угоден Богу,
погибнет гордый

ЭДИП

Ты - меня судить!.
Я ненавижу весь ваш суд и божий!

1-Й ВОИН

Умри, преступник, меч мой обагри, кровь.

ЭДИП

Так - камень - получай - тебе - висок.

2-Й ВОИН

Не надо страх! убью тебя, клянусь я!

ЭДИП

Какая кровь мне в нервах жилы рвёт!

3-Й ВОИН

За смерть двоих я с кровью отомщу...

ЭДИП

Я слепну, слепну. Солнце Чёрный Ангел...
...............................
Ах, будто я убил сейчас кого-то...

3. КРЕОНТ. ЭДИП.

КРЕОНТ

Ты понял всё? Ты вспомнил? Что молчишь?
Ты вспомнил. Ну, теперь ты понимаешь
причину снов твоих. А ты искал
Во всех - во мне. Ну, что теперь? Что делать?
Ты царь - и ты молчишь. Пойми, Эдип:
та кровь - на всех. (Не говоря о прочем:
царица, дети...) Прокляты мы все.
Чума, у улиц трупы, страх и камень.
А ключ в тебе, как в запертом ларце.
Ну что же ты молчишь? Ты должен делать!
Очнись же! Ты нам нужен!

ЭДИП

Я смотрю -
не понимаю.

КРЕОНТ

Ты не понимаешь?
Я повторю: ты нужен для спасенья.
Иди к богам и кровь с лица смывай.

ЭДИП

Кровь - это грязь, текущая внутри нас.
Не проливай - и будет меньше грязи,
по крайней мере, видимой. А жить -
не всё ль равно, с короной иль котомкой.
Как пусто мне! Кощунствую, молюсь,
а сердце не на месте: где-то, где-то,
за той чертой, где можно и не быть,
а просто так - лежать на берегу
и слушать двух: жужжанье мухи
и шум воды.

КРЕОНТ

О чём ты говоришь, Эдип? Тебе
оставлено всего лишь до восхода,
чтоб попрощаться - нет, не с ней, - с детьми,
собрать вещей; ну, пять минут с друзьями...
И в путь далёкий в Дельфы. Что же ты?
Иди, вину замаливай у бога
и нас спасай. И подвиг совершишь
ты наконец воистину: для ближних.

ЭДИП

Во мне нет покаяния.

КРЕОНТ

Эдип!
Сошёл с ума ты, что ли? Ты не видишь,
что там творится? Что страна твоя
над пропастью? Что ненависть в ладонях,
брат режет брата, матери мертвы,
чума и голод, трупы не хоронят,
что на границах плещется война,
провинции восстали, страх в столице?
Ты этого не знаешь?

ЭДИП

Не о том.
Я жить не понимаю. Как случилась
моя судьба.

КРЕОНТ

Бездушный человек!
Ты не герой, ты камень! Ты не видишь
вокруг себя! Всё в зеркало глядишь.
Да слышишь ты меня? Чего ты ищешь?

ЭДИП

Есть в горле перехват, когда
мгновение остановись как сердце.
Сейчас я объясню. Ну, с Богом.
Положим, ты давно любил, давно,
не зная сам - открылось - двери, двери,
в твоих словах алмаз запламенел;
всем океаном в эту душу бился -
и наконец добился: милый взгляд,
потом и поцелуя протяжённость,
и наконец - и ночь твоя. И твой
труп, ошалев от собственного пульса,
задёргался. И расцветёт миндаль.
И вот, когда с последнею истомой
сжимаешь торс, дыша губами кожу,
и якорь твой Тот берег достаёт,
и стоны жгут любимого созданья -
- и входит в душу... Что? Ничто. Так, ужас.
Что - вот Мгновенье. Лучше уж не будет.
Тут вдрызг бы вены - не подходит, долго.
Ведь миг - и перемена настроенья,
и боль услышишь и запросишь жить.
Уж лучше в сердце. В сердце. Но ведь надо
взять рукоять, взвести курок, нажать...
И счастье в кончик пальца убегает.
Ау, блаженство! Вспышка. Холод. Где?
Давай уж яду: тот скуёт мгновенно.
Но есть и здесь смущение одно.
Взять, выпить - видишь: веденье и воля.
Блаженным быть - безволье и безумье.
И вновь не закрутилось колесо.
...Но есть как степь мотив: посметь, молитва...

1-Й ВОИН

Царь! Донесение. Идут с востока.
Все с ружьями. Тревога у ворот.

КРЕОНТ

Что, сколько их? И можно ли сраженье?
Кто их ведёт? Чего они хотят?

2-Й ВОИН

Они у города, но их немного.
Ещё не поздно выйти и спасти.

3-Й ВОИН

Но убивают всех, кто царской крови,
жгут на кострах. И с ними - Полиник.

КРЕОНТ

Твой старший! Что в войсках?

1-Й ВОИН

Они готовы,
но надо бы скорей. За тех народ.

2-Й ВОИН

А младший, Этеокл, бунтует запад.
Он клялся брату выколоть глаза
и дом твой как проклятие разрушить.

КРЕОНТ

Царь, дай приказ! Немедленно война!

3-Й ВОИН

Ты прикажи, мы выполним с мечами.

1-Й ВОИН

Пока не страшно. Только не жалеть.
У них теперь толпа без рук. Их силы
сейчас слабы, но каждый час растут.

КРЕОНТ

Ну что, Эдип, пора. Ты дай приказ им,
а сам скорее в Дельфы и молись.
Ну, что же ты? Солдаты ждут.

ЭДИП

Не надо.
Вложите в ножны. Я не повелел.

КРЕОНТ

Опомнись ты! Война!

ЭДИП

Войны не будет.
Я вас избавлю. Надо лишь одно:
сейчас, немедленно я должен видеть
царицу.

КРЕОНТ

Стой, Эдип, тебе нельзя!

ЭДИП

Как, мне нельзя?

КРЕОНТ

Она не хочет видеть...
Не может.

ЭДИП

Что случилось? Что? Она?

КРЕОНТ

Ты не ходи, Эдип. Прости, но поздно.
Я не хотел об этом говорить.
А впрочем, если хочешь... Всё равно мне.

ЭДИП

Как это странно: будто бы вчера
я думал сны, переживал про что-то,
искал за правду, беспокойство жгло, -
а вот теперь стою как на ветру,
в пустой степи, остроконечный камень,
и дует ветер в веки. И стою.
И вижу эту степь, и дальний берег
за синими разливами тайги,
и речку под обрывом, и кустарник,
и облака... И больше ничего.
Я вижу, что мне делать. В первый раз
я это вижу, ясно вижу, будто
два медные бельма упали с глаз.
Как будто свет безумный в тело хлынул.
Какая боль! И места нет душе.

КРЕОНТ

Ты хочешь к ней - тебе нельзя. Не надо!
Остановите! Всё погибло, всё.

ЭДИП

Она повесилась. Теперь я знаю.
И сделаю, что должен. Посвети!

АНТИФОН

ЭДИП

Я падаю в какую-то без сил.
Ложусь в постель как в деревянный, гостем.
Не вымолить, не выдохнуть "прости".
Ты нас умно наказываешь, Господь,
когда дыханье отнимаешь. Знать
не надо. Тихо. Прочерком - творенье.
Ты, Господи, возьми меня назад,
и вычеркни из списка. И в Твоей я.
Я весь один. И каждый здесь один.
По одному уходим, в поминальник
записываемся. Последний день
приходит - и никто не понимает.
Ну я-то что, я упаду, сотру
себя с лица, весь выйду, ночь и точка.
Но вы, кого люблю, вы все в строю
за вечным хлебом в очереди тоже!
Я видеть не хочу, как вас убьют!
Я лучше выйду - первым из обоймы.
Живу - и увольненья не дают,
а жить - смотреть про смерть. Глаза, им больно!
Не жить им: интересно погибать.
Пойми, Креонт, вся эта жизнь - из досок.
А нам летать - до воска на губах,
срываясь в винт на запредельных дозах.
Но должен же быть выход и восход,
как лестница, туда, где свет и ангел,
где не сотрут, где всё наоборот,
как в зеркале и здесь: цинга и агнец.

ХОР

Мы все виною объединены.
Как воры - каждый каждому подельник.
Как вороны на пиршестве войны.
откормлены - в последний понедельник
перед Вторым Пришествием. Мы все
отцеубийцы и братоубийцы
и с матерью сожители. Во сне
я это видел. И не отвернуться.
Как бы хотел не чувствовать! "Сгорят
тела, а души вырвутся" - я думал.
Но нет нам - на галеры, в лагеря -
спасения: ни зверю, ни святому.

Но грех есть смерть. Начаток и конец.
Исток и устье. Альфа и омега.
Не мы идем, но гонят нас, овец,
на пастбища - от рожениц до морга.
И мы идём. Вот Каин, вот Адольф,
Калигула и Ирод, Жиль и Жанна,
и Пётр с крестом, и Гус с живой водой,
и Авель с агнцем, со звездой Джордано.
Обнявшись - Святополк, Борис и Глеб,
безумец Ницше дует в окарино,
семьёй - Ирина, Константин и Лев,
и с Павлом за руку Екатерина.
Бухарин с Шингарёвым на крови,
с Ежовым - кровь Бухарина на скатерть,
и - толпы, без имён, в глазах нули,
бессмысленные, с лицами как капли.
В колонне этой место всем, о ком
читал и слышал. Зрения и слуха
не надо. Помертвелым языком
оближешь с губ: "Проклятая старуха!"
Все, все мертвы - как нас учил канон
Андрея Критского: он сам был грешный.
И путь лежит за Тир, за Аскалон,
долиной вытоптанной в край кромешный.

Идём - как дождь, не думая. Как спать
уводят маленьких. Как гной нарыва.
На берег волн, где разевает пасть
твоя, Иона, цинковая рыба.

Бессмысленно, как из скалы река
и безымянней скорченного зека,
жизнь, Божья дар, любовница греха -
уходит в холод. Нету человека.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

4. ПОЛИНИК И ЭТЕОКЛ

ХОР

Кто знает, на котором перекрёстке
заточенная ждёт тебя судьба,
где выйдет крест, а где станцует гибель.
Вот и Эдип. Он был герой из первых.
Двоился свет его прекрасных глаз.
Как он любил! Какая страсть дрожала!
А что теперь? Лежит как глины ком,
в кусках одежды, под жестоким небом,
и тает кровь под выжженные веки.
Такое с ним случилось "Никогда",
что никогда он ветер не увидит
и очи не поднимет к облакам
и маленьким цветам не удивится.
И если выживет, то обречён
всё время знать и помнить.
Знать и помнить -
мучительней, безумнее всего.
Что жизнь твоя - нож в животе отца,
что сын твой этим будет коронован,
и что на той, которую любил,
вот эти руки петлю затянули.
Не обезуметь, и не умереть,
и не бежать, и, Боже, не увидеть.
Подумайте, что с ним произошло,
и пожалейте. С вами так же может.

Смотри! Он шевельнулся! он живой!
Не вся ещё трагедия Эдипа.

ПОЛИНИК

Какая боль! Я больше не могу
так жить - как выжженный. Она в зените,
и полнолуние - всё это полно
какой-то горечью, как уксус, желчь.
Кружит - и не могу остановиться,
как пригвождён. И всё одно стучит:
Отец, отец, зачем меня оставил!

Я только что от матери. Она
уже лежит (уже!) - в крови отцовской,
не то в слезах: бывает кровь из глаз:
когда ты слишком многое увидел.
Мои - мертвы. Но я-то! Боги! Боги,
не боги вы! Луна, ты не луна -
бельмо в глазу свирепого слепого.

Что это - отец - Эдип - кто ты -
в крови засохшей, на него похожий...

ЭДИП

Это твой голос, Полиник, вот я.
Я услышал и к тебе вернулся.

ПОЛИНИК

Я искал тебя в степи пьяной.
Ужас в уши стучался кнутом пастушьим.
Невозможно поверить, что всё вдруг понял.
Будто сон, а из него не проснуться.
Ты скажи, что всё не так - я поверю,
Я не знаю, кто я; и ты мне - кто ты?
Как знать, как звать тебя, понимаешь?

ЭДИП

Понимай меня как человека.

ПОЛИНИК

Хоть в крик кричи - ты не отвечаешь.
Мало тебе одного сердца!
Только вспомню... мёртвая, в крови чёрной...
Как ты мог отец! А, не отец ты!
Мы с тобой два листика перед бурей.
У нас нет будущего, братец!
У тебя, у меня - ничего не будет.
Как ты мог отнять мою правду?

ЭДИП

Не кричи, всё равно не разбудишь.
Слишком голос твой блестит клыками.
Путь один у всех, Полиник, не думай:
встретишь и ты свою Иокасту.

ПОЛИНИК

Мне не порочеств - любви твоей надо.
Или нет, не надо: ты предал. Правду
Хочу я - и ничего не знаю.
Распался надвое и плачу.

ЭДИП

Я, милый, болею, всё равно мне.
Я не смогу увидеть твои слёзы.
Только боль во лбу моём волдырями
вкручивается в бездну.
Оказалось, жизнь - это разрыв шкуры,
переломанный пополам позвоночник.
Ты не бей меня, бесполезно.
Может быть, я и любил тебя, мой мальчик.
Боль отнимает всю нашу правду,
белым яблоком кожу с души снимает.
Я и сам не знаю, кто ты, сын или брат мой,
кто она была - жена или мать мне.
С кем-то спал, кого-то родил, не умер.
Всё, что было - пусто, что будет - нуль с ним.
И уже не важно. Представим: утро,
вышел из дому и не вернулся.
Наши дела - это наши маски.
Дай тебе Бог никогда не понять меня бы.
Надо спецмашинкой выстригать мысли,
спецмальчиком жить в бумаге.
Не суди меня: нет судьбы не свыше.
Холодно мне - накрапывает дождик.
Ты живи, живи, Полиник, своею.
Посмотрим, куда доживёшь ты.

ПОЛИНИК

Я-то знаю, куда мне деться.
Я искал тебя, думал - помнишь.
Я ведь тоже понял что делать.
Я сначала убью память.
Я уже убил - как ты, так же.
Перерезал глотку сомненью.
Будь ты проклята, запятая
совести! Я зажгу, сумею
восклицательный войск! Свобода!
Я убил тебя в себе, слышишь?
Как ты сам нас всех собою.
Свою родину - ненавижу!
Ненавижу свою кровь, семя,
кожу, волосы, отраженье.
Стужа в зеркале. Было сердце -
вырвал сердце. Ты сам отрезал.
Слепота твоя - так, сделка.
Откупаешься, небожитель.
Ты не хочешь видеть, что сделал.
Сам себя увидеть боишься!
Да, боишься. Лица, света.
Всё надежда: в венце вернуться.
Ты боишься - вот смех! - смерти!
Я разрушу твоё царство.

ЭДИП

Каждое твоё слово - надолб.
Сколько ты мне ножей под кожу!
Ты жесток, мой милый. Не надо.
Я-то выдержу, ты расколешься.

ПОЛИНИК

Не пугай, мертвец. Я всё понял.
Страх - разгадка твоя, стражник.
Твоя степь, дорога и посох,
кровь на камне. Куда? Не спрячешь.
Я судить тебя здесь!

ЭТЕОКЛ

Эй, кто здесь?
Наконец ты! Я бросил свиту
чтоб догнать тебя, выжечь кости,
вырвать глаз твоих сердцевину.
Что Креонт - мелкий филер, сыщик.
Мы сыграем другой спектакль.

ЭДИП

Полиник, кто это? Я слышу...
Это голос его - Этеокл!

ПОЛИНИК

Что тебе от меня, бродяга?

ЭТЕОКЛ

Одного - смерти. С ножом мы
друг на друга. У нас нет братьев,
не нужны нам отцы и жёны.
Кровь родительская освободила.
Власть и воля - одна жажда.
Ты стоишь на пути! Сойди - и
растворись - или я выжгу.

ПОЛИНИК

Этеокл, остановись ты!
Мы с тобой две руки у тела.
сталь одна у нас, один выстрел.

ЭТЕОКЛ

Да, один: одному к стенке!

ПОЛИНИК

Подожди! Мы одной природы.
Ярость есть во мне. Но сегодня!
Наша мать мертва. Я был рядом.
Навсегда в меня заглянула.
Стёкла глаз! Васильки с водою!
Мы одни с тобой в мире, мальчик.

ЭТЕОКЛ

Мне приятель один - воля.
Воины мне братья и матерь.
Что ты тратишь слова - я знаю.
Вырвал душу, чтоб не двоилась.
Углем жжёт отцовское знамя:
я до неба его воздвигну.
Мой отец был герой, витязь,
гений гнева - не мы, слякоть.
Я найду, я в лицо Сфинкса
выплесну, я зажгу славу.

ПОЛИНИК

Ты не слышишь меня!

ЭТЕОКЛ
Не пробуй,
Не остановишь. Узнал я:
мы - не будем. Наш род проклят.
Небо, вывернутое наизнанку.
"Полиник, где брат твой?" - "Не сторож."

ПОЛИНИК

Я убью тебя!

ЭТЕОКЛ

Действуй, где ты?
Жив, и смерти своей не стоишь.

ЭДИП

Что вы делаете, мои дети!

ПОЛИНИК

Красный мёд на мне! Умираю.

ЭДИП

Стойте!

ПОЛИНИК

Кто там - на дне колодца...

ЭТЕОКЛ

Что ты смотришь - я сам ранен.
Что ты - чёрное на глазницах?

ЭДИП

Я смотрю, как падают в пропасть
два дыханья мои, два праха.
Я им сам судьбу перерезал.
Это я их ножи направил.
И теперь сижу, обнимая
остывающего от крови.
Всё закончилось. Спи, мой мальчик.
Я спою тебе, я закрою.
Тают тучи, идут и тают
на восток; этот дождь всё ближе
и безжизненней. Всё бы отдал,
чтобы ваши сердца забились -
поздно! Стол накрыт и читают.
Отворяются двери Царства.
И вхожу. И земля - всё та же -
давит каменными венцами.
Я, безумец, тому Безумцу
повторяю одно: прости им -
или мне. Душу взял, несу вам,
одинаковым и красивым -
людям. Что вы, чего дрожите,
губы держите, будто правду
видите - в сыновьях двоитесь.
Я к вам голос - из бездны к праху.

Голова моя - крик, сгусток
крови, боль, никуда не деться.
Кто живой ещё, отзовитесь!
Открывайте окна и двери!
Входит время коровой тощей.
Всё пожрёт, не оставит капли.
Сыновья ваши там - тоже
друг на друга берут камни.
Сапоги гремят, лбы под током.
Вся Вселенная раздвоилась
в выстреле. Нет единства. Только
мир - единое братоубийство.
Никуда не спастись - я пробовал.
Нашу жертву не принимают.
Всё слетается в одну пропасть:
души мёртвые на приманку.

АНТИГОНА

Что ты здесь? Кто это?

ЭДИП

Я собираю
посеянные мною семена,
чтоб никогда не проросли.

АНТИГОНА

Но кто ты? Здесь темно и я боюсь,
и холодно, и дождь всё леденее.

ЭДИП

Теперь - никто. Ты видишь пустоту.
А я тебя не вижу - не увижу,
а только слышу: ты легко ступаешь,
по-девичьи. А были времена:
я загляделся б на твою походку.

АНТИГОНА

Как стонет степь!

ЭДИП

Да, этот ветер - с гор.
Наверно, в тучах чёрные вершины.
Там духи злятся на дела людей.
Мы - в жертву им. Но ты здесь - почему?
Твой голос чист и кожа невиновна.

АНТИГОНА

Убиты, кровь в них.

ЭДИП

Ты искала - их?
Любила одного из них, наверно.
Которого? Хотела помирить.
Теперь они навеки помирились.

АНТИГОНА

Ты страшно говоришь, слепой! Как смерть.

ЭДИП

Да, ты увидела. Я труп как правда.
Но ты не бойся: больше никому
я зла не сделаю.

АНТИГОНА

Вражда успела.
Зачем они друг друга? Ты был здесь
и не остановил? Они больные!

ЭДИП

Все, все больны: они, и ты, и я,
и царь Креонт, и птицы, и деревья;
больна земля у ног, над лбами небо.
Все тянутся убить иль выпить смерть.
Весь мир - болезнь, всё сбилось, всё с пути.
сошло. И эти - не больнее прочих.

АНТИГОНА

Нас здесь застанут. Надо нам идти.
Креонт не ждёт. Зачем лицо ты прячешь?
Они здесь, рядом - и не страшно смерть.
Но страшно кто ты: добрый или злой ты.
Глаза твои - две раны. В них смотреть -
сходить с ума. Как в небо золотое.
Больной и нищий. Но над головой
не волосы - венец. Века проходят
в морщинах этих. Слушаешь - кого?

ЭДИП

Я не хочу, но голос: ты похожа
на ту, её не вспомнить, не была -
как вся моя слепая жизнь. Казалось:
любил её. И я любил, но лба
печать отчаяния не касалась.
Раскольник я с людьми. Тоской бинтов
не замотаешь совесть: жжёт и дышит
как лик прекраснейшей из всех веков.

АНТИГОНА

Пойдём же, этот ветер нас задушит.
Чужой, но почему душа к тебе
так тянется: клеймо на ней кто выжег?

ЭДИП

Дай мне ладонь, она светла во тьме.
Дрожит! То свет невидимый я вижу.
И вспыхнуло из бездны: дом и мать,
и мы с тобой, и живы мы, и все там.
Как будто слепота моя, тюрьма,
рассеивается перед рассветом.
Я не возьму надежды!

АНТИГОНА

Как лицо
твоё рождается! Лучи живые
прошли по коже. На бугры легло
сиянье смерти. Ты о той жалеешь?

ЭДИП

В жилище смерти не о чем жалеть.
Стремился вверх, упал и холодею.
Окончивший дышать - уходит жить.
Скорбеть о нём - оплакивать одежду.
Не то, не то. Я не могу понять,
как всё случилось. В чём я был виновен.
Я так хотел - и так не смог! - любить.
Не это ли мой камень - в одиночку?
Не важно. Всё совершено. Легла
такая карта. Вечность намудрила.
Что жило, отражалось в стёклах глаз -
не истины вещей - их сень, мундиры:
отдёрнешь занавес, а там черно.
Когда-то думал: мир со мной как выдох
исчезнет. Вот, я мёртв - и ничего
не изменилось. Только вместо "видеть"
я говорю "притронуться". Пестра
трава. Мир - прочерк. Тучи тают.
Они уйдут, не вспомнят про птенца,
героя, победителя, титана.
Ты знай, я по случайности живу.
Жить отнял вот у них - и не заметил.
Не карауль: я сам себя сожгу.

АНТИГОНА

Как жаль тебя! Ты так боишься смерти!

ЭДИП

Нет, смерть - пустая. Страх - её следы.
Последние мгновенья, сантиметры.
Как на столе безвольны и светлы
блестят разложенные инструменты.
Не видь их - и забудешь. Плод не брать -
и прыгай, милый, как бычок на бойню.
Я не боюсь: я не могу с ней быть.
Как с клеткой - вырвавшийся на свободу.
Ночь унижения, тоска стыда,
безволие, вонь, грязь. Мой облик - чей он?
Был жив и твой, и вот - глаза стекла,
лёд рук и отвалившаяся челюсть.
Смерть: страшно, что она везде, во всём,
в травинке, в капле, в каждом вдохе, в коже.

АНТИГОНА

Как тяжела твоя душа! Во сне
увидела полёт - и закружилась.

ЭДИП

Все ей заражены.

АНТИГОНА

Жизнь так проста.
Мне боль от слов. Но я не понимаю.
Как будто ты не видел: степь светла
и пахнет высотою и полынью.
Ты хочешь всё не милости, а жертв.
А мне с тобой и страшно и прекрасно.
Жить - жечь. Но почему не просто - жить,
не просто - верить и любить - не просто?
Пойдём, пора. Оставим их тела.
Уже идут сюда и похоронят.

ЭДИП

Ты, ты пойдёшь со мной?

АНТИГОНА

Как я тебя
оставлю у свинцового порога?

6. ОРОС.

ЭДИП

Устала ты?

АНТИГОНА

Я стёрла ноги в кровь.
А ты, мой бедный?

ЭДИП

Сердце уж не хочет.
Давай здесь остановимся. Вон там
я слышу воду, как она хлопочет.
И воздух в горле умер. Тихо мне.
Я этих мест не знаю. Плечи давит
тяжёлое дыханье гор. Во сне
такое чувство - почему бывает?
Где мы?

АНТИГОНА

Долина бурая и степь,
ладони подымающая в горы.
Река бежит. Блестит её браслет
меж тополей, осыпавшихся, белых.
И странно: там, на дальнем берегу
как буква У три сходятся дороги.

ЭДИП

О, вспомнить бы! Не вспомнить. Не берут.
Как будто этот воздух был когда-то.
И этот запах: каждый шаг - полынь.
Чабрец и караганник. Степь сухая.

АНТИГОНА

Мы у кургана отдохнём. Пойми:
пора, пока не начало смеркаться.
Вот здесь. Ты надо мною посиди,
погладь мне волосы рукою светлой.
И облак вдаль уносятся следы.

ЭДИП

Спи, милая.
Но холод, холод в сердце!
Судьба, судьбу, судьбою, о судьбе -
действительный один падеж: судьбы нет.
Жизнь кончена. На край земли пришли
и спим. А кто ты? Имени не знаю.
Я не увижу твоего лица.
А только глажу волосы, и счастье
вошло в ладонь. Я чувствую их цвет,
как будто солнце трогает лучами.
И в первый раз я говорю "люблю",
и это слово светлое на лоб ей
склоняется. Спи, милая. Ладони
я приближаю к ласковому лбу.
Устала ты. Я сохраню тебя.
Какая вдруг неслыханная радость
нахлынула! Как будто не тела,
а ангелы, мы входим в двери рая.
Как сладок свет за этими дверьми!
Как кожи нежность и волос - незримы.
Как звать тебя? Я назову - ИРИНИ.
Я умер, но живу тобою. Мир.
Но этот холод! Почему он? Гол
и слеп стою. Мне страшно. О, не дай мне!

АНТИГОНА

Темнеет как! Цепь туч на шеях гор
блестит серебряными кандалами.
Нельзя нам оставаться: будет дождь.
Пойду искать жильё. Здесь у кургана
ты подожди меня.

ЭДИП

Но страх не ждёт,
сжимает лоб кровавыми кругами.
Мне страшно расставаться. Взведено
оружие.

АНТИГОНА

Здесь глушь, ни человека.

ЭДИП

Не уходи, мне без тебя темно.

АНТИГОНА

Мой милый, мы погибнем, нет ночлега.
Не видишь ты, как ходят корни туч,
идут на нас дождливыми ногами.
Снег на горах. Худая будет ночь.
Сядь, бедный мой, ты подожди немного.

ЭДИП

Мне руку твою трудно выпускать.
Как будто боль, как будто я дышу ей.
Ты приходи скорее. Подожди,
скажи последнее...

АНТИГОНА

Зачем?

ЭДИП

Не надо.
Ты так уходишь, будто навсегда.

АНТИГОНА

Не беспокойся, я вернусь.

ЭДИП
Послушай:
я весь, я твой, я не могу... Вода
шумит. И ничего она не слышит.

ХОР

Слепой старик и девушка семнадцать.
Плоть к плоти, свет ко свету, к духу дух.
Какая пелена из них совьётся?
Куда пути их правды приведут?
Отец и дочь. Сестра и брат. Любовью
разделены и соединены.
Он отдал ей всё, что имел: свободу.
На волю выйдя, сам решил тюрьмы.
Она ему - поводырём. Колена
разодраны. Куда тебя ведёт?
Сама не знаешь собственного плена,
привязанности сердца своего.
О бедные мои! Слепцы вы оба.
Не ведаете, что ли - замкнут мир.
Кусты сухие, пыльная дорога,
тайга и горы. Стража за дверьми.
И всё сначала, всё. Вражда и правда,
всё катится под гору, в пропасть. Взлёт -
и камень поднимает брат на брата,
и дочь слепой отец не узнаёт.

ЭДИП

Безумие! Как чистое бельё
перед расстрелом. Как лучинка возле
костра. Я понял: я любил её,
а думал - это небо, солнце, воздух.
Как светом озарило. Как вода
по капле в сталагмитах, раз в столетье -
я понял: я любил её всегда,
когда и не было её на свете,
когда и сам я не был, - или был
тем, маленьким, слепым, ростком на камне.
Я не могу, мне без неё - не боль,
не страх, не мука, просто - никуда мне.
Чуж голос, сам себя не узнаёт;
и жутко: поднимаюсь выше, выше.
Я не уйду из жизни без неё.
Я это чувствую, я кожей вижу.
Ты, Тот, на небе, кто б Ты ни был (вдох),
Ты мне отдай её навек (и выдох).
Но я схожу с ума: как будто дочь
она мне (снится)! Никуда не выйти.
Безумие! Зачем мы рождены?
Вмерзаем вместе в глыбы ледяные.
И связаны: нас не разъединить,
и никогда нам не соединиться.
Тот ветер приближается, поёт,
несёт беду, встать не даёт, на горле
сжимается. И капли бьются в гонке
как сердце - и не выдержать полёт.

1-й ВОИН

Я труп её нашёл у камня, там.
Была убита. Кровь ещё недавно.
И нож лежал направо. И у рта
к траве улыбка запеклась как рана
Покойников обычно тяжело
нести - а вот её легко мне.
Тень, девочка. Ты попрощайся с ней,
поплачь, Эдип, незрячими глазами.
Эдип, ты слышишь?

ЭДИП

Ты меня узнал.
Спасибо, ворон. Но зачем узнал ты,
зачем сказал? Зачем вы принесли
мне это тело - я его любил бы
без памяти - на память. Наизусть
я выучил его, не прикоснувшись.
Теперь вы уходите. Я молюсь
за вас, за всех, которым не проснуться.
Зачем её убили? Эта кровь -
такая светлая! Вот клён и осень.
Зачем ты взял?

2-й ВОИН

Мне приказал Креонт.
Слепой, один - ему ты не опасен.
Но с нею - света мог бы ты вдохнуть,
вернуться в жизнь: куда тогда Креонту
и всем нам? Твой бы гений нас погнал
опять до звёзд. Мы их боимся больше
братоубийства, Сфинкса и чумы.
Прости меня, Эдип, но человек я.

ЭДИП

Мы все в пустую тьму обречены:
убийцы все во все тысячелетья.
Уйти не дожидаясь дележа!
Шагни, попробуй - вот и пристрелили.
Как звать её? Чью руку я держал?
В кого вся жизнь моя переселилась?

3-й ВОИН

Как, ты не знаешь? Ты? Не может быть.
Сошёл с ума ты! Это - Антигона,
дочь, дочь твоя!

ЭДИП

Помилуйте меня,
небесные мучители, безумцы!

1-й ВОИН

Он шёл за ней, и ничего не знал.

2-й ВОИН

Мы все виновны, все - отцы и дети.

3-й ВОИН

На скулах - смерть у них и белизна.

ЭДИП

Оставьте мне её и уходите.

Люблю тебя и мёртвый как живой -
и мёртвую люблю тебя, живую.
Вот - поле вечности. Я пожинаю
всё, что посеял. Божий урожай.
Весь ухожу в твоё лицо, в ничто:
в ИРИНИ, в мир - и за руки выходим,
два феникса, из алтаря на холод
Вселенной - как за парту новичок.
И Бог Небесный нас благословит.
За всё, за смерть, которую друг другу
мы принесли - прости. Но эту руку
никто не оторвёт от губ моих.
Останемся! Пусть тени, не тела.
Навеки так: целую пальцы эти
холодные. И волосы со лба,
как ты тогда, откидывает ветер.
Спасибо, Господи, за то, что с ней
мы наконец вдвоём, что чист, не надо
бояться, что рука её льняная
без мысли о грехе лежит в моей.
Спасибо! Ты спасла меня. Судьба.
Так холодно, как будто сходит кожа.
То - вылупляется душа. Какой же
я был слепой! Ты спи. Люблю тебя.

/С.-Петербург, 1997-1998/