8. МАРИНЕ

 

Не бывает никакого «потом».

Это верно ты, Марин, говоришь.

Наши струны – Колыма, да потоп,

да сияние вокруг головы.

            (моё, 1995 г.)

 

По тебе сороковины. По той

тёмной трассе - уголёк-габарит

покачала и умчалась в пустой,

и не слышно что, Марин, говоришь.

Сорок дней как сорок просвир.

Бесконечность приглашает на вальс.

Мы тогда не попрощались. Прости,

если в чём - теперь чего?… - виноват.

Взяли дурня как мальца на «слабо».

Я же знал про «не бывает потом».

Как сказал – так точка в точку сбылось.

Села в транспорт и умчалась по той.

Как же странно – знать, что не позвонишь,

что не ходишь где-то там с кем-то тем,

не закидываешь ноги в зенит –

вечно мчишься в ледяной пустоте.

Я же помню у окна на свету

алебастровый твой тёплый изгиб.

Это верно ты, Марин: в бездну ту

лучше ночью, чтоб не видно ни зги.

Как же странно – улучить у Лесной,

обознавшись, тень твою в желтизне

(с неба сыплет то ли снег то ли соль),

и вдруг вспомнить, что тебя уже нет.