7. СТРОФЫ О ПОХОРОНАХ C.
I.
Теперь он там, где всё
ему равно
что пишут здесь о нём,
или не пишут.
Так рыбы в хлад уходят
спать на дно,
и не понять, чем там
их жабры дышат.
Так зек из камеры на
волю вышед,
глядит вокруг, пьёт
воздух как вино.
Зови его, кричи - а он
не слышит,
и на щеках узор
нездешний вышит,
и замерло в груди
веретено.
II.
Как всё тут странно!
Жить - бежать; не сметь
остановиться,
вслушаться: что чётом
толчётся под ребром; в какую сеть
несёт нас, рыб; каким водоворотом
затягивает; на какое
дно… Там -
от «некогда» - шаг в
«никогда». Поспеть,
перешагнуть - и
замереть: по сотам,
в воск вечности. В
седьмом колене, в сотом.
Жить - это лишь не
знать, что значит «смерть».
III.
Смерть есть безумие. В
ней не понять,
кто прав, кто виноват:
и те, и эти
безмолвствуют. Ни
бросить, ни принять.
Ни то, ни сё. Ни в
темноте, ни в свете.
Стоим в огромном зале.
На паркете
рисует зайчик. Тычемся поднять -
и ловим пустоту. И
вдаль, на все те
четыре плоских стороны
- и в нети,
и кверху, в космос… стало быть, на пять.
IV.
Он был умён… Три дня назад, с утра.
Он был красив… Но всё, уже не будет.
Вон маленькое
чёрное у рта
растёт пятно. А это что
- на лбу, и
другое, ниже века? В сей посуде
пируют мухи: им-то
здесь ура.
Да: глина к глине,
прах во прах. И буди.
Мы все (он, мухи, я) -
одно, на блюде
разложенное: мякоть, кожура.
V.
Смерть - равенство. Я
пристально глядел:
лежит, серьёзен. Те, другие - тоже.
И та же тяжесть щёк,
нос так же бел.
О Господи, как все-то
мы похожи!
Стоим, потупясь. Те - идут. По той же
дороженьке - к
безмолвию. Без тел,
без лиц, без даже
чувств. Покой. По коже
царапается ветер.
Жизнь до дрожи
бессмысленна - как восемь букв: «расстрел».
VI.
Цель - никуда. И
мыслей нет. И звать
не хочется: он здесь
уже не нужен.
Вот подойдут, возьмут.
Так просто - взять
и унести. Свет глаз -
тех двух жемчужин,
высоким штилем говоря,
- кому ж он…
А, никому. Воск
пальцев… Эти пять
ещё три дня назад
сжимались… Ужин
давно остыл. Плывём.
Плот перегружен,
и лишнее выбрасываем.
Спать.
VII.
Смерть - степень
пустоты. Как, скажем, степь.
Пасть горизонта. Самое
простое,
бесследное. Тень птицы
на кресте
на фоне неба. Сжатие
простора
до точки. До объятия.
Пристройка
к нулю - без окон, без
дверей, без стен,
без ничего. Движение,
пустое
как бег на месте в
темноте. Путь стоя.
Всё, всё обман здесь,
в этой пустоте.
VIII.
Он - мёртв. Я - на его
похоронах.
Я жив ещё. Мне это не
простится.
Вдруг озарится купол.
На стенах
забегали лучи. Под
своды птица
взлетела - и растаяла.
И лица
окрасились - и
побледнели. Взмах -
и падаем. Колодец: не
разбиться,
не крикнуть времени
остановиться,
и смерти не сказать
«иди ты на х…»
IX.
Последний хрип и первое уа
суть лишь начало и
конец дыханья.
Начало и конец. Не в
бездну, а
в беззвучие за краем
мирозданья,
что пострашнее
бездны, - без страданья
уходит он. А мы здесь а труа
с надеждой и тоской…
Молчим. Сиянье.
Да, вот сегодня в
Эрмитаже я не
нашёл Мадонну Бенуа…