7. СТРОФЫ О ПОХОРОНАХ C.

 

I.

 

Теперь он там, где всё ему равно

что пишут здесь о нём, или не пишут.

Так рыбы в хлад уходят спать на дно,

и не понять, чем там их жабры дышат.

Так зек из камеры на волю вышед,

глядит вокруг, пьёт воздух как вино.

Зови его, кричи - а он не слышит,

и на щеках узор нездешний вышит,

и замерло в груди веретено.

 

II.

 

Как всё тут странно! Жить - бежать; не сметь

остановиться, вслушаться: что чётом

толчётся под ребром; в какую сеть

несёт нас, рыб; каким водоворотом

затягивает; на какое дно… Там -

от «некогда» - шаг в «никогда». Поспеть,

перешагнуть - и замереть: по сотам,

в воск вечности. В седьмом колене, в сотом.

Жить - это лишь не знать, что значит «смерть».

 

III.

 

Смерть есть безумие. В ней не понять,

кто прав, кто виноват: и те, и эти

безмолвствуют. Ни бросить, ни принять.

Ни то, ни сё. Ни в темноте, ни в свете.

Стоим в огромном зале. На паркете

рисует зайчик. Тычемся поднять -

и ловим пустоту. И вдаль, на все те

четыре плоских стороны - и в нети,

и кверху, в космос… стало быть, на пять.

 

IV.

 

Он был умён… Три дня назад, с утра.

Он был красив… Но всё, уже не будет.

Вон маленькое чёрное у рта

растёт пятно. А это что - на лбу, и

другое, ниже века? В сей посуде

пируют мухи: им-то здесь ура.

Да: глина к глине, прах во прах. И буди.

Мы все (он, мухи, я) - одно, на блюде

разложенное: мякоть, кожура.

 

V.

 

Смерть - равенство. Я пристально глядел:

лежит, серьёзен. Те, другие - тоже.

И та же тяжесть щёк, нос так же бел.

О Господи, как все-то мы похожи!

Стоим, потупясь. Те - идут. По той же

дороженьке - к безмолвию. Без тел,

без лиц, без даже чувств. Покой. По коже

царапается ветер. Жизнь до дрожи

бессмысленна - как восемь букв: «расстрел».

 

VI.

 

Цель - никуда. И мыслей нет. И звать

не хочется: он здесь уже не нужен.

Вот подойдут, возьмут. Так просто - взять

и унести. Свет глаз - тех двух жемчужин,

высоким штилем говоря, - кому ж он…

А, никому. Воск пальцев… Эти пять

ещё три дня назад сжимались… Ужин

давно остыл. Плывём. Плот перегружен,

и лишнее выбрасываем. Спать.

 

VII.

 

Смерть - степень пустоты. Как, скажем, степь.

Пасть горизонта. Самое простое,

бесследное. Тень птицы на кресте

на фоне неба. Сжатие простора

до точки. До объятия. Пристройка

к нулю - без окон, без дверей, без стен,

без ничего. Движение, пустое

как бег на месте в темноте. Путь стоя.

Всё, всё обман здесь, в этой пустоте.

 

VIII.

 

Он - мёртв. Я - на его похоронах.

Я жив ещё. Мне это не простится.

Вдруг озарится купол. На стенах

забегали лучи. Под своды птица

взлетела - и растаяла. И лица

окрасились - и побледнели. Взмах -

и падаем. Колодец: не разбиться,

не крикнуть времени остановиться,

и смерти не сказать «иди ты на х…»

 

IX.

 

Последний хрип и первое уа

суть лишь начало и конец дыханья.

Начало и конец. Не в бездну, а

в беззвучие за краем мирозданья,

что пострашнее бездны, - без страданья

уходит он. А мы здесь а труа

с надеждой и тоской… Молчим. Сиянье.

Да, вот сегодня в Эрмитаже я не

нашёл Мадонну Бенуа…

 

 


Сайт управляется системой uCoz