Номерок бы да в морг - ни белья не дал Бог.
В груди шахтёр востёр - а на-гора ноль ведра.
Мне ль хитрить как Халтурин над невской бедой,
с душенькою прощаясь, в пустые петь провода.
Проснулся: как с похорон. Утро ворон. Звон зари.
Садом разбросаны как корабли фонари.
Форточка в фартуках тополей.
Я к тебе, я раскинул излучины рук как в судьбе:
"Верь мне,
вера-надежда-любовь" - и уста уж с устами, но бе-
рега изогнутся, прошепчут:
"Гром в нём, не пей."
Рядом, в жар:
разденешься в небе как верба в капель,
град одежды стряхнешь как осу, как росу, как репей...
Я дрожал.
"Ты горло кагорло мое,
глаз мой портвейн,
нервы вермутами поют,
гуляй тромб по венам.
Как покатится колумб голова
целовать дев иконы,
язык как спирт огня
да уста самогоны".
Как я крался, звеня перегаром на водопой,
шарил зрячие очи твои как слепой.
"Ты - месса. Ветер тебя играл на органе леса.
Ты - лето. Не Леда, так, тело ледышка,
В офелиях-каплях
разбейся
как жаворонок о клевер."
Иду. Отогрею.